imagine dragons – rise up

посмотри в зеркало. улыбнись. поправь волосы. готово. о, и плед еще, на улице не лето давно.
еще бы перестать нервничать, но как это сделать, если мне предстоит непростой разговор с моим пациентом? коллеги говорят, что это когда-нибудь пройдет, станет обыденным, и я перестану так волноваться. но я не могу. не хочу. я столько лет отдала своей мечте, чтобы вот так просто и безучастно сказать человеку, что шансов на выздоровление практически нет? лампочка над дверью постоянно мигает, будто передразнивает. перестань же, я могу держать себя в руках. и это тоже могу. закрыть глаза, вдох, выход, снова вдох, и снова выдохнуть. и так несколько раз. вроде успокаиваюсь, мне так кажется. открываю глаза – лампочка уже не горит даже. все хорошо? все замечательно.
можно идти.
через пару минут после этого разговора произошло то, что меня сломало. как оказалось, я была совсем не готова к такому повороту событий, хоть и знала, что все возможно. в университете такое не преподают. только в госпитале, да и то крайне редко.
авария неподалеку от нашей больницы, три квартала на юг. шесть пострадавших, из них двое детей. мы боролись за каждого. многочасовые операции, срывы, дежурство в реанимации, литры кофе с успокоительными и постепенно угасающая надежда. я не хочу вспоминать этот ад. моя карьера началась с такого страшного события, я тогда была всего лишь ассистентом доктора рейджа, до конца обучения оставалось три года. но…
нет.
не выдержала.
выжили только мальчик и его мать, остальные либо скончались на операционном столе, либо не вышли из комы. нас, естественно, обвиняли родственники в гибели пострадавших. конечно, всегда и во всем виноваты медики. просто потому, что не могут вылечить от травм, которые несовместимы с жизнью. но мне было все равно эти обвинения. другие вещи меня волновали тогда. и сейчас.
когда мне все же удалось немного прийти себя, пришло и осознание всего кошмара. мне действительно хотелось верить, что это было просто страшным сном, однако же. после выписки выживших я больше не возвращалась в ту больницу, в университете взяла академический отпуск на неопределенный срок. мне было двадцать шесть. первый год интернатуры и столько планов на дальнейшую жизнь.
все рухнуло ровно в тот момент, когда я пропустила это через себя, чего нельзя было делать.
один раз покажешь слабость и все, все пойдет по известному маршруту.
пожалуй, это лучший урок за всю жизнь.
только оперировать я никогда не смогу. консультации – да, медикаментозное лечение, но не хирургия. не смогу просто-напросто переступить через свои ошибки, которые даже не были моими, а я принимаю их на себя и всю ситуацию в целом. будто бы мир вокруг меня вертится, какая наивность. только вот мне от этого не лучше.
первое время я часто находила себя просто валяющейся посреди кровати и смотрящей в полоток. это могло продолжаться часами или днями, не помню уже. где-то месяца три я не выходила из дома вообще, смысла не было. в квартире периодически появлялась еда, кто-то даже пытался со мной разговаривать и приносил какие-то лекарства. подозреваю, что это был доктор рейдж или мама, просто кому еще было дело до меня? никому. даже мужу. ах, да, к тому времени он же был немного труп. или это позже было. не важно, потом вспомню. ко всему прочему исчезла магия, что означало начало конца.
и надо было что-то с этим делать.
на четвертый месяц такой разлагающейся жизни мне это надоело. жить захотелось снова, но было трудно. упасть в это болото крайне просто, даже стараться не надо, а вот вылезти из него… иногда выйти из окна горазда проще, только такого исхода мне не хотелось. у меня была цель, которая двигала мной с раннего детства, она же меня и тогда вытащила. я начала с самого простого: перечитала свою маленькую библиотеку по медицине. было страшно, да, страшно снова возвращаться в это, но оно того стоило. потом я начала разговаривать с доктором рейджем, просто однажды позвонила ему по телефону. естественно, он удивился, я ведь никого не замечала все это время. сколько помню, он всегда мне помогал, еще с первых курсов медицинского, а стать его ассистентом было великим счастьем для меня. он мне был как отец или дядя, которые всегда поддержат, да и возрастом он в раза два старше. он записал меня на несколько курсов, чтобы я не сидела без дела. потом втянулась и не заметила, что все прошло, все в порядке.
но это был долгий путь.
и очень трудный.

деревянный пол скрипит, когда по нему кто-то ходит. дом сам по себе старый, а то, что он находится в гринвуде добавляет некоторой остроты, что ли.
это сейчас в городе полно людей, а ведь еще лет пять назад мне казалось, что я случайно заехала в какую-то маленькую деревню на пару семей, если сравнивать с нью йорком. а, нет, семь лет прошло уже. да, семь. поверить не могу.
в планах была поездка в аризону, но планы остались планами. сюда тянуло, в какой-то момент мне стало не по себе от того, что я еду одна в машине черт знает куда. судя по разговорам, многих так звало это место. только гринвуд мне не казался чем-то новым, будто я здесь уже была когда-то. и это чувство не отпускает меня до сих пор. но только тут я чувствую, что это мой дом. хоть и здесь происходит что-то странное. и чем дальше, тем больше странностей замечаешь.
этот дом пустовал, когда я приехала: прошлые владельцы выбрались отсюда куда-то на юг. или просто сбежали как сказал местный шериф. что для меня даже лучше, так как дом мне достался по минимальной цене. не знаю, чем я руководствовалась, когда покупала его в такой дыре, но еще больше маму удивило то, что я начала обустраивать его, а потом и жила неделями, которые незаметно перешли в полгода. я пыталась объяснить это тем, что нью йорк давил, это было правдой. от огромного города я устала достаточно быстро, шум, толпы людей, происшествия. но там больше возможностей в плане образования, только спокойствия хотелось сильнее.
за что боролась – то и получила в итоге. свой маленький уютный дом в глуши америки, что еще для счастья нужно было?
в последнее время в доме постоянно кто-то ходит, раньше это происходило заметно реже. я делаю вид, что меня не пугает. мне ведь все равно. привыкла, что ли. только свет чуть ли не круглыми сутками горит, благо мне не нужно платить за электричество по понятным причинам.
и это далеко не повод хватать вещи и бежать подальше отсюда.
просто так это место не отпустит.

близится зима и с каждым днем температура все ниже. закидываю плед на плечи – все же погода берет все, а я люблю сидеть на ступеньках своего дома в любое время года.
в банфе у нас была квартира практически в центре города, маленькая для семьи с собакой. тем более, если порода - хаски. но в паре километров от города жили бабушка с дедушкой по материнской линии в своем большом доме, так что софи было, где отвести душу и набегаться вдоволь.
как сейчас помню: софи несется по растоптанной тропе, а потом не успевает остановиться и влетает в сугроб. и довольная возвращается ко мне. мы лежим обе в снегу, я что-то пою, софи подвывает. где-то рядом смеется мама и пытается нас сфотографировать, несколько снимков у нас в альбоме точно есть. а вечером бабушка готовит какао, вся семья собирается вместе и кто-то начинает рассказывать истории. или просто читали книгу по ролям. правда, я быстро засыпала рядом с моей софи рядом с камином, так что часто недослушивала до конца. рождество справляли несколькими семьями, до сих пор помню то настроение и суету. будто бы только недавно все происходило.
мое детство ничем не отличалось от других, кроме любви к медицине, это уже по наследству передается. я росла совершенно обычным ребенком, если не считать периодические помехи в электричестве, так как мне тяжело было контролировать это. и скрывать от окружающих тоже, ведь люди не всегда адекватно реагируют на проявление магии. для них это что-то ненормальное, они всегда думают, что их вот-вот заберут ведьмы в старых лохмотьях и будут использовать их в качестве подопытных крыс. что за глупости. только в деревне или в заповеднике можно было спокойно практиковаться. это, пожалуй, единственный минус моих десяти лет в канаде.
банф до сих пор ассоциируется со снегом почему-то, его ведь не так много было. но я не помню, почему нам пришлось переехать в америку. помню уже школу смутно, потом университет и непонимание логики системы образования. и помню его, моего мужа. мы недолго прожили в браке, четыре года и несколько месяцев, если быть точной. периодически его бесило то, что я не могу и не хочу иметь детей, однако в начале отношений он сам выступал за жизнь без них. что изменило этого человека? вот до сих пор задаюсь вопросом. я полюбила его за стремление к свободе, а в итоге получила безработного раздолбая, для которого измена – тоже свобода. я честно и долго терпела, пыталась поговорить и уже намекала на развод, но кто ж мне его даст? последней каплей послужила его наглость: застала его в ванне с любовницей. несчастный случай, короткое замыкание, что-то еще в отчете.
не стыдно ни разу.
и не жалею.
на похоронах пришлось изображать из себя убитую горем вдову, мне даже поверили. а вечером я уже праздновала новый статус и свободу в каком-то нью йоркском клубе, напившись до отключки. к слову, после того случая я больше никогда не пила.
совсем.
ни разу.
девушку, кстати, тоже не жалко было. надеюсь, ты в аду сгоришь.
после у меня завязались отношения с очень милой блондинкой, но мы недолго были вместе: вкусы разные, да и отношение к жизни иное. и я не хотела, чтобы она меня тянула назад, когда надо было сдавать экзамены для интернатуры. ее до сих пор где-то черти носят, если верить слухам. вроде как она пыталась перебраться в мексику, но что-то пошло не так. впрочем, это уже не мое дело.

я все наблюдаю за детьми, которые носятся по улице. еще маленькие совсем, не готовые получить по ушам от жизни.
иногда я им завидую, ведь у них столько всего впереди, а пока они особо не задумываются о завтрашнем дне. если только о том, как провести его вместе. я знаю каждого из них, кто-то переехал сюда, кто-то родился уже здесь. одна девочка ко мне подбегает, у нее щечки красные, а глаза такие невинные, но она уже видит призраков. часто рассказывает о тех, кого мы не видим. она говорит мне, что за спиной у меня стоит какой-то странный мужчина, я прекрасно знаю кто это и мысленно посылаю его ко всем чертям. когда же ты от меня отвяжешься?
потом подходят остальные. я никогда не хотела своих детей, но эти.. хочется быть с ними рядом, оберегать и наблюдать за тем, как они растут. не знаю откуда это взялось, но терять не хочу. девочка просит показать молнию, остальные заговорчески поддакивают, маленькие хитрые дети, знают же, что я не могу им отказать.
прошу их чуть отойти, чтобы случайно не задело. что-то наговариваю на латыни шепотом для больше эффекта, пусть это будет для них маленьким чудом. а потом в руках у меня появляется шаровая молния, я делаю ее больше, чтобы всем было хорошо видно.
- а можно мне подержать? – вдруг кто-то из них спрашивает, до этого никто не рисковал. все же настоящая убить может, но немного магии и все возможно.
- только осторожно, - я аккуратно отдаю шар в руки мальчишки, - эта тебе не навредит, но любая другая может.
они смотрят на него как заколдованные, столько удивления в их глазах. кому-то это впервые, я же с этим живу. как-то обыденно уже управление электричеством и создание молний, заклинания и вовсе как должное воспринимаю. 
- все, хватит, - шаровая молния исчезает, за ней следует детское «хочу еще», - на кухне печенье, заодно согреетесь. быстро все в дом.
они бегут наперегонки, чтобы урвать побольше. мне не жалко, надо же чем-то заниматься кроме учебы и планов по созданию хотя бы медпункта в гринвуде. я думала, что можно к церкви с этим вопросом привязаться, но там своих проблем хватает. а для полноценной больницы город слишком маленький, но все возможно, не кажется. всему свое время
я поднимаюсь и возвращаюсь в дом, чтобы приготовить детям какао, но останавливаюсь на пороге. привычный холод по спине и скрип древесины позади. я не вижу, но чувствую присутствие, не оборачиваюсь, только сжимаю руку в кулак. я злюсь? я злюсь. не сейчас же, не время.
- свали к черту уже, а?
и не смей их трогать.

Отредактировано Hailey Remors (2017-12-03 22:20:52)