michl – kill our way to heaven

что стоит за тобой?
что стоит за тобой?
что стоит за тобой?

мой отец никогда не был жестоким человеком. даже сколько-то строгим. он был одним из тех, про кого говорят: «душа у него нараспашку». он ведь такой добрый, правильный, он ведь так заразительно смеется и всегда придет на помощь.
он ведь отцом моим никогда и не был.
он стоял передо мной на коленях, после того, как избил до такой степени, что я едва могла пошевелиться. он молил меня о прощении. он говорил мне о том, что я его любимая девочка, его кровиночка, его малышка.
он говорил «бес попутал, инез».
он целовал мои колени и плакал. рыдал навзрыд, как плачут маленькие дети, не понимающие еще, почему им так больно. тонущие в этой боли. он не был ребенком, но тоже тонул.
я видела, как он тонет, захлебывается, зовет на помощь, но, все-таки, тонет.
- бог простит тебя, папочка.
нет.
бог никого не прощает. ему это не нужно. ни теперь, ни когда-либо раньше.

***
это началось давно. наверное, еще до моего рождения. у меня нет точных дат, как нет правильных ответов. я просто знаю, что это было всегда.
разве этого знания недостаточно?

мою мать зовут мария. у нее волосы цвета ржи и несколько блеклые голубые глаза. она улыбается всегда устало, но, все же, радушно. и от этого становится тепло. она вплетает в мои волосы белую ленту и говорит о том, что я непременно буду самой красивой девочкой на этом празднике.
она любит меня, она верит в эту любовь. как любит сьюзен, как любит джимми. в нас нет ни капли сходства, но мы все — ее дети.
она из тех людей, для кого не существует чужих детей.
и, раз своих у нее быть не может, она взяла нас. она говорит «вы все мои». и верит, безоговорочно, в это верит. она благодарит бога за то, что он дал ей этот дар.
неважно, как мы пришли в этот мир, неважно, кем были настоящие родители. ведь все к лучшему. ведь на все воля божья.
и, когда я однажды у нее спрашиваю, как она может верить в бога, если никто никогда его не видел, она очень странно на меня смотрит. она говорит о том, что я просто еще не пришла к пониманию, ведь не нужно видеть бога, чтобы верить в него. ведь бог — он везде.
он рядом.
он в тебе.
он за тобой.
я оборачиваюсь. я говорю: «там никого нет, мамочка».
«конечно же, есть, инез, конечно же, есть».
но откуда вы знаете, что ему можно верить?
я очень плохо сплю с того момента. меня мучают кошмары. я прошу оставить ночник, прошу остаться со мной. пару раз даже остаюсь на ночь в кровати сью. мне кажется, что он следит за мной. я озираюсь по сторонам, я все жду, что однажды за моей спиной окажется кто-то. что он однажды окажется внутри меня.

- чего ты боишься, инез?
- бога.

папа смеется. он зовет меня глупышкой. он говорит, что это все ерунда, что бог никогда человека не обидит. что мне стоит просто сходить в церковь, чтобы понять, увидеть все самой.
вот только я уже ничего не хочу видеть.
я послушная дочь. у меня всегда очень хорошие оценки, никаких нареканий по поводу поведения. все только и делают, что говорят моим родителям, какая я у них замечательная.
«бог подарил нам ангела», - говорит на это мария. а я не хочу, я отчаянно не хочу быть даром божьим. я не хочу, чтобы кто-то стоял за моей спиной. поэтому отчаянно сильно вцепляюсь в ее ладонь, когда мы заходим в церковь.

***
наверное, очень символично, что впервые это случилось именно в церкви. потом уже, многим позже, когда я хоть что-то начала понимать, ко мне пришло осознание того, что церковь тут совершенно не причем. просто время пришло.
и если бы мы оказались посреди улицы. или в магазине. в школе.. неважно, где. все случилось бы снова.
тогда мне казалось, что я просто упала в обморок. потому что я совершенно точно ничего не помню. и только через пару дней сью рассказала мне, что я стояла посреди церкви и говорила, говорила, говорила.
про кровь, про смерть, про то, что такое не прощается и не смывается. про то, что он (как оказалось, обращалась я к местному пастору) не спасет свою душу, прячась в церкви.
я говорила, что он проклят. что все мы прокляты.
и смеялась. потому что бог не собирается никого спасать. ведь бог тоже, тоже проклят. и все мы — люди — и есть его проклятье.
тогда все и случилось впервые.
впервые отец поднял на меня руку, стоило нам только вернуться домой. впервые на моем теле появился символ. уже позже я пойму, как это больно, когда они появляются. как будто кто-то прижимает к коже раскаленное железо.
клеймит меня.
тогда боли было слишком много, едва ли я различала, что к чему относится.
вот только синяки сошли, а странный символ, похожий не то на ожог, не то на татуировку, так и остался на правой руке.
он был первым.
он был началом.
или продолжением. все ведь началось не сейчас, все ведь началось не с меня.

***
мария потом скажет, что это стресс. что я слишком впечатлительная. она отведет меня к врачам. после того, как сойдут все синяки и заживут все ссадины.
вот только это не поможет.
ничего мне уже не поможет. нас не спасти, знаете? я буду той, кто скажет своему врачу, что ему стоит бояться огня. потому что знаю, потому что вижу. он спрашивает меня о том, что я вижу на картинке, а я вижу, как горит его душа.
как горит его тело. я слышу запах жженной плоти, когда на другом конце города случается страшный пожар. когда мой лечащий врач сгорает заживо. а на моих ребрах проступает новый символ, заставляющий меня орать от боли.
заставляющий моих родителей бояться.
меня.
как будто это я причиню им вред. как будто..
я говорю им: «это не я, не бойтесь».
я пытаюсь удержать своих брата и сестру, но они сбегают. как будто я чумная. как будто я несу смерть. но это не так. я говорю: «папа, пожалуйста, останься дома».
но он уходит. и мы больше никогда его не видим.
тело так и не находят. мария стареет на глазах. мария начинает сторониться меня. и однажды бьет меня по щеке, рыдая и крича о том, что это я. я его сгубила.
тогда это звучит впервые.

ведьма.

но это все полная чушь. я не ведьма. я не подниму никого в воздух, я не смогу никого приворожить, я не исполню чьи-то желания. даже свои. я никого не обрекаю на гибель. я просто вижу.
чуть больше, чем остальные. чуть больше, чем мне хотелось бы.
я говорю ей об этом.
- мама, это не я. я не хотела, понимаешь? я не хочу. — я показываю ей свою руку, показываю этот непонятный символ. – мамочка, пожалуйста. я все еще твоя дочь. я все еще она.
вот только мария мне больше не верит. она запрещает мне говорить. переводит на домашнее обучение. сью и джимми не разрешают со мной общаться. и они меня боятся. они сами не хотят со мной общаться.
я прокаженная.
я несу смерть.
меня привел в этот мир дьявол.
и я рыдаю, лежа на кровати в своей комнате наверху нашего дома. они думают, что если я не буду пересекаться с людьми, больше никто не умрет.
как будто тринадцатилетняя девочка — и есть смерть.
как будто я хоть что-то в этой жизни решаю.

***
мария любит меня. на самом деле, она всегда любила. она говорит мне об этом. что не желает мне зла, что хочет помочь. но просит молчать. и снова отводит в церковь.
в этот раз все проходит лучше.
мне говорят: «помолись, девочка, бог поможет тебе».
бог не поможет. я озираюсь по сторонам. я вижу, я так много теперь вижу, что мне хочется убежать обратно в свою комнату. от этих картинок, голосов, от всего. это не только смерть, это не только будущее. я вижу, как этот седовласый мужчина, будучи ребенком, воровал яблоки у своих соседей.
я вижу, как он пинает кошку.
я вижу, как его бьет отец.
я вижу так много, что моя голова готова взорваться. мне кажется, что после этого на моей коже будут сотни символов, но новые так и не появляются. как будто связь заключается в чем-то ином. и я уже не уверена, что хочу знать, что со мной не так.
я бы хотела, чтобы все это прекратилось. я бы хотела быть как сью, как джимми. обычным ребенком.

- почему ты не молишься, инез?
- я боюсь.
- чего?
- того, кто стоит за моей спиной.

там не бог. я знаю. теперь я точно знаю.

***
я старательно избегаю людей. у меня нет друзей, у меня нет семьи. иногда я могу молчать несколько дней к ряду. иногда мой голос кажется мне чем-то странным и чужим.
иногда я вижу сны. картины.
однажды я спускаюсь к завтраку, чтобы сказать марии, что ей не стоит сегодня идти к подруге. она меня не слушает (все еще не верит). мне нет никакой необходимости спускаться вечером вниз, чтобы убедиться в том, что она действительно поскользнулась на мокрых ступнях дома своей подруги и сломала ногу.
я уже давно перестала сомневаться в правдивости своих видений.
потом она у меня спросит: «так ты провидица?».
нет. я просто вижу. прошлое. будущее. настоящее. я просто вижу чуть больше, чем должна. чем хотела бы.
все, кроме того, что находится за моей спиной.
сьюзен потом скажет, что я могла бы зарабатывать на этом деньги. как будто это какой-то талант или навык. «но это же здорово. хотела бы я видеть тоже».
нет, сью, не стоит.

***
- ты ведь понимаешь, что не можешь всю жизнь провести в этой комнате? инез, ты не спрячешься от мира.
мария не прогоняет меня. мария давно перестала желать мне зла. просто смотрит как на диковинную зверушку. нечто чужое, чуждое. наверное, немного боится. она бы хотела меня любить. но не может.
теперь уже нет.
я больше не ее дар божий. мне хочется сказать, что я никогда им и не была. но вместо этого она спрашивает, не хочу ли я понять, что со мной происходит. вроде как, разобраться. у всего ведь должны быть ответы и объяснения.
она говорит о том, что дело, возможно, в моей настоящей семье. может быть, кто-то остался.
может быть, это тебе поможет.
может быть, это тебя спасет.
я не верю в спасение, но киваю. как будто появилась какая-то цель. какой-то вариант. и, прежде, чем уйти, она спросит, не хочу ли я просто посмотреть. вот только это не работает. я не вижу ничего из своей жизни.
ни прошлого, ни будущего.
никому не дано знать, что с ним будет дальше. даже мне.

***
после того разговора проходит еще много времени, прежде, чем я окончательно решаю, что мне нужны ответы. потому что сначала я пытаюсь пожить. просто пожить. в какой-то момент мне кажется, что я научилась контролировать происходящее.
я даже устраиваюсь работать в библиотеку неподалеку от дома.
(все это время ближе книг у меня не было ничего, никого).
у меня появляются знакомые. у меня появляются намеки на нормальную жизнь. как будто я вдруг перестала.. быть ненормальной. я хочу в это верить. хочу думать, что от моего прошлого остались только странные символы на теле. такая ерунда, если честно. под одеждой не видно вовсе. я перестаю озираться по сторонам, перестаю дергаться. только ночник не выключаю.
я почти верю.
я хожу на воскресные службы, послушно читаю молитвы. я все еще знаю, что бог никого не спасет, но это придает моей жизни стабильности. уверенности.
механические действия успокаивают.
и все снова рушится, когда однажды, вернувшись домой, я застаю своего пьяного брата в компании друзей. стоит мне зайти в дом, когда я слышу это «а вот и она!».
пьяные подростки совершенно невыносимы.
мне жаль, что я тогда не смогла себя остановить. впрочем, шанса мне никто не оставил. они смеются, не дают мне пройти. требуют погадать по ладони. дергают за рукав кофты с «покажи, покажи свой знак дьявола».
и не хватает никакой выдержки, никакого терпения.
я все еще не знаю, как это работает. на тот момент точно не знала.

сью находит меня на полу в гостиной. с очередным выжженным символом, уже на левой руке. джимми потом скажет: «в тебя будто бес вселился». глупый, напуганный мальчик, услышавший, что ждет его в будущем.
как и все его друзья.
никто не хочет знать, что его ждет.
с этим знанием невозможно жить.
с этим знанием нельзя жить.

и все ко мне вернулось. голоса, картинки. как будто мне снова тринадцать и это невозможно контролировать.
может быть, это действительно невозможно контролировать.
и за моей спиной снова кто-то стоял.
и бесполезно было пытаться увидеть, бесполезно было понять, почему я, за что это все именно со мной. на тот момент я хотела знать лишь одно — как с этим можно жить.

и когда мария сказала, что нашла информацию о моей семье. хотя те крохи, что ей удалось узнать, толком и информацией назвать нельзя. лишь место, где они жили — городок гринвуд, что в южной дакоте.
не больше. просто точка на карте. когда я уезжала туда, я не верила, что это мне поможет.
на самом деле, на тот момент я хотела прекратить мучить свою семью. перестать их пугать. перестать бояться самой. я не хочу, отчаянно не хочу однажды увидеть их смерть. я обнимаю марию, стискиваю зубы, когда ощущаю, что на коже проступает очередной символ. «ты будешь счастлива с тем кондитером».
нам ведь нужно было это знать, чтобы быть спокойным.
и теперь становится понятно, что эти знаки (смысл которых мне непонятен) лишь плата за мои видения, если этого хочу я. за все надо платить.
даже если ты этого не просил.

***
даже если точка на карте оказывается всего лишь маленьким, серым городком. ко мне не приходит озарение. я не чувствую себя лучше. я не знаю, куда мне податься. и где искать ответы.
но в итоге прихожу к церкви.
не то, чтобы я искала спасение. помощь, прозрение или что-то еще. но это было центром той несчастной точки на карте. и, кажется, центром моей жизни. может быть, тем, что даст мне хоть какой-то ответ.
потому что верить в совпадения мне никогда не приходило в голову. особенно сейчас, когда на массивных дверях в эту самую церковь я увидела точно такой же символ, что темнел на моей правой руке.
странный символ, который, казалось бы, не нес за собой никакого смысла.
впрочем. в этом мире вообще очень мало смысла. и еще меньше ответов.

***
гринвуд не стал моим домом. и едва ли когда-то станет, но я не могу отсюда уехать. теперь уже нет. это ведь банально, но, чтобы узнать, что ждет тебя в будущем, стоит заглянуть в прошлое.
и как-то обосноваться в настоящем.
вокруг меня творятся странные вещи, но, пожалуй впервые, никто не считает странной меня. как будто за каждым из тех, кто здесь живет, кто-то стоит.
и это не бог, знаете ли.
нет никакого смысла ему молиться.

Отредактировано Inéz Rivero (2017-11-26 22:50:00)